Петрович

Эта история произошла со мной два месяца назад и, по-моему, еще не закончилась. Не знаю, с чего начать.

На окончание школы мне подарили котенка. Обычного, беспородного, белого с черными лапками и черным пятном на спине. Каждый в семье звал его по-своему — Васька, Мурзик, Барсик — а отзываться он почему-то начал на «Петровича». Отец обратился в разговоре к приятелю, а котенок прибежал и стал тереться о ноги.

Мы живем на первом этаже. Когда Петрович подрос, он время от времени начал выбираться на улицу через форточку. Кастрировать его мы не стали, и каждую весну он пропадал невесть где, один раз убежал аж на месяц — вернулся грязным, как чума, и с оторванным ухом. Этой весной я взяла отпуск и уехала на сессию в другой город, а родители, сразу после нее должны были месяц провести в санатории. Мы договорились, что вернусь я ровно в день их отъезда. Пока я была на сессии, мы созванивались, и в очередном разговоре мать между делом сообщила, что Петрович опять сбежал. К следующему разговору он не вернулся, к следующему — тоже, а потом экзамены кончились и мне пришла пора возвращаться.

Петрович, заметно потрепанный, ждал меня на лестничной площадке на коврике. Я позвала его, он подошел, потерся, и я открыла дверь.

— Заходи, будь как дома, — сказала я коту (он с чего-то замешкался, обнюхивая порог) и легонько подтолкнула его под зад. Он вбежал домой, сразу бросился к своей миске — там даже было немного корма, — потом к лотку; в общем, все как всегда. Я решила, что надо бы отнести его к ветеринару — мало ли чего он нахватался, но я жутко хотела спать и меня начинало тошнить: накануне, а потом и по дороге в поезде, я и моя подруга отмечали сданную сессию.

Я проснулась к вечеру, и мне было предсказуемо плохо. Лучше мне не стало и на следующий день, и через день — вроде ничего не болит, но голова кружится и мутит. Я даже сделала тест, прости Господи, на беременность — всегда предохранялась, но чем черт не шутит. А потом позвонила... Мне страшно писать дальше.

Потом позвонила из санатория мать и выронила трубку, когда я рассказала ей, что Петрович пришел домой. Петрович умер, сказала она, а мы решили тебе соврать. В подвале травили крыс без предупреждения, он наелся приманки с зоокумарином и прожил после этого сутки. К тебе, наверное, явился какой-то бродячий кот, похожий на него.

Я расстроилась и растерялась. Как — умер? Как — бродячий? Быть не может, я что, не узнаю Петровича?..

Разговаривала я, стоя посреди кухни, и дверь в коридор была закрыта. С самого начала разговора кот скребся в дверь. Услышав о том, что кот не может быть Петровичем, я сказала матери «сейчас проверю» и решила впустить его и осмотреть повнимательней, но когда я потянулась к дверной ручке, кот скрестись перестал и до меня донесся, как мне показалось, смешок.

Я отдернула руку. Неожиданно стало очень тихо.

— Ирра... — детским голосом сказало нечто за дверью. — Ирра — дурра.

Ручка повернулась сама.

Не помню, что было дальше. Я пришла в себя в психиатрическом отделении местной больницы, глубокой ночью, привязанная к кровати. Перепуганные родители примчались из санатория — мать слышала мои вопли по телефону. Никакого кота они не нашли.

Пережитое списали на стресс от сессии, усталость и плохой алкоголь. Мне назначили курс успокоительных и психотерапию. Психотерапевту я рассказываю про все подряд — парень, родители, подруги...

Проблемы со здоровьем — головокружение и прочее — исчезли, как не было.

В последнее время, выходя из дому, я то и дело утыкаюсь взглядом в покойников. Лежит мертвец, над ним — господа полицейские, иногда вокруг зачем-то вертится судмедэксперт. Умирают бомжи, жившие в окрестных подвалах — мало ли, от чего, может, у них эпидемия... Они бездомные, бомжи. А в свой дом я ту тварь пригласила.

Я жду ее каждую ночь.