Случай на кладбище

Выкладываю четвёртую пасту (раз, два, три). Нигде её ещё не выкладывал (написал вчера), только тут. PS: находил в Интернете свои пасты, и некоторые гомики присваивали их себе. На будущее — автор я и доказать это смогу.

  1.

Утренняя тишина тихого местечка была нарушена частым лязгом металла и чьими-то криками. На кладбище, присыпанном утренней летней росой, некий человек испуганно колотит в толстую дверь склепа металлическим ломом. Что заставило молодого, крепкого парня делать это в пять часов утра?
Это новый сторож городского кладбища. Хреновая работа для молодого парня, но в захолустье, где он оказался, и это сойдёт. В первое же утро он, обходя кладбище и просматривая его на предмет всяких несуразностей, как-то: вырванных крестов, растревоженных могил и прочих пакостей, прошёл мимо большого, не вязавшегося с остальной картиной, склепа. Этот склеп издалека привлекал внимание своими размерами и белизной. На двери была табличка, которая рассказывала о том, что около 5 лет назад тут была похоронена молодая девушка, безвременно покинувшая своих безутешных родителей, которые и отстроили этот склеп для своего первого и последнего ребёнка.
Сейчас, правда, они перестали приезжать из Москвы в этот полупосёлок-полугород, где была их дача и могила дочери, которую они тут и погребли, так как везти её тело почти за 300 километров на городское кладбище было бы почти что кощунством, и посему решив оставить её почивать среди тенистых деревьев в своём последнем пристанище.
Но что же, всё-таки, делает Борис? Он выламывает дверь захваченным на всякий случай ломиком. Проходя тут около пяти минут назад, он услышал слабые, заглушаемые толстыми бетонными стенами, крики. Да, в склепе определённо кто-то был, и кто бы там ни был — забредшая ли компашка сраных готов, которым делать нечего, кроме как по кладбищам таскаться, бабушка ли, которая решила поинтересоваться содержимым склепа, или даже «чёрные могильщики», которых по идее надо было бы там оставить да ещё и подпереть — Борис всё равно колотил по толстой деревянной двери, чтобы тот или те, кто был внутри, могли услышать, что помощь идёт, ведь в герметичном склепе запасы кислорода далеко не бесконечны…
— Э-э-эй!!! — парень напряг свои связки, пытаясь прокричать дверь. Еле слышно из-за двери раздался тихий, заглушенный крик, как будто женский, и парень, прокричав, что помощь идёт, несколько раз сильно ударил остриём ломика по двери, стараясь пробить дырочку для воздуха. После почти что десяти ударов он добился результата.
— Помоги мне! — надрывающийся женский голос стал явственнее и громче.
— Сейчас! Сколько вас там!
— Одна! Я уже всю ночь тут!
— Сейчас помогу!
… Пообещать всегда легче, в чём парень тут же и убедился. Он начал обдалбливать дерево вокруг замка, одновременно недоумевая, каким макаром его собеседница, с которой он параллельно разговаривал для поддержания её морального состояния, умудрилась в этот самый склеп проникнуть.
— Я скоро открою дверь!
— Скорее, я пить хочу!
— Что ж ты полезла-то туда, дура? — Борис потихоньку бесился, видя, как медленно продвигается его работа и как быстро силы покидают его.
— Меня заперли тут! И забыли, наверно!
«Охуительно», — мелькнуло в парня в мыслях, — «Походу придётся свидетелем идти, ибо это уже статья». Парень воткнул ломик в дыру, образованную в дереве и резко налёг на него. Ломик медленно сгибался, но дверь даже не шевелилась. За дверью раздался плач.
— Подожди, я скоро… — парень не договорил слова «приду», потому что замок вдруг с треском выломал стенки выемки, в которую он был врезан, и пролетел в метре от мокрого, тяжело дышавшего парня. Он толкнул дверь и застыл.
Склеп был пустой. Ну то есть совсем. Только щепки лежали около входа, да пол покрывал ровный слой пыли. Никаких следов, никакой девушки. Абсолютно пустой, тихий склеп.
Парень выронил ломик и в шоке поплёлся из кладбища в сторону дома прошлого сторожа, который жил неподалёку от места своей прошлой работы. Тот, казалось бы, совсем не удивился раннему приходу своего преемника.
— Заходи, — сказал он.
Парено вошёл, был препровождён на кухню за столик и угощён стаканом водки.
— Тоже слышал? — коротко поинтересовался пожилой мужчина.
— Кого? — задал очевидно глупый вопрос парень, — А-а-а… Да.
— Я потому и ушёл оттуда… Говорят… — он осёкся.
— Что?
— Говорят… Что лет пять назад тут люди какие-то на даче дочку свою не уберегли. Утонула, бедная. Вытащили сразу, но помочь уже не смогли. Отстроили за несколько суток склеп и похоронили. А через месяц склеп открыли для каких-то целей…
Борис понял всё без слов.
— Да, — продолжил мужчина, — у порога лежала скрюченная. Врач тут только недавно появился, а тогда приезжала «Скорая помощь», констатировали смерть, да не углядели, наверно, что она живая была. Батяню-то сразу приступ сердечный схватил, а мать её держалась, ездила каждый год. Говаривали, что девка от разрыва сердца умерла, а крики её всё-таки слышал тогда какой-то алкаш, но внимания не обратил, списал на белую горячку и увалился спать прямо на пороге. Случай замяли, афишировать не стали, хотя и страшная смерть, согласись, особенно для девчёнки молодой.
Мужчина покачал головой и задумался.
— А почему вы ушли с работы? — осторожно спросил Борис.
— Так я тоже её услышал. До этого её часто слышали, обычно ранним утром, но убегали. Не успокоится душа, наверно… Я, как услышал сам, подумал, что всё уже, кранты, на пенсию пора, а оно вон оно как, не псих я, получается.
Они ещё немного поговорили, и Борис вышел из дома гостеприимного сторожа, направившись обратно к кладбищу. Трудно сказать, что понесло его туда, где полчаса назад он испытал на себе неприятнейшие уколы страха, доводившего его до тошноты. Ладно, вот он склеп. Парень осторожно заглядывает внутрь — всё те же щепки, всё та же пыль. Хорошо он сторожу не рассказал про развороченную дверь, а то мало ли чего.
Боря закрыл дверь и пошёл в сторожку. Спать ему не хотелось, хотя, поднявшись в 4 часа ночи для обхода кладбища, он считал, что сразу вырубится, как только его голова коснётся подушки. Нет. Ноутбук, который он взял для того, чтобы убивать скуку и время, ему очень пригодился.
Немного развеявшись на просторах Интернета, парень стал думать, что ему делать. То, что он не будет тут работать, он уже знал. Ему ещё не хватало призраков на своём рабочем месте. Не то, чтобы здоровый современный парень был очень суеверным, но, блджад, он СВОИМИ УШАМИ слышал крики девушки, которая билась в истерике о дверь в попытках докричаться до кого-либо, а когда он открыл дверь — там никого не было.
— Надо бы заколотить дверь от греха подальше… да священника призвать! — неожиданно нашёл он решение. Взглянув на часы, парень констатировал, что уже утро воскресенья, а значит, на кладбище будут только «официальные» лица — родственники и друзья тех, кто похоронен в паре десятков метров от сторожки. Ведь иногда бывают не только друзья… Но при свидетелях никто ничего творить не будет противозаконного, а значит, можно и вздремнуть.

2.

Парень проснулся около 14 часов, когда солнце уже вовсю пекло землю и не собиралось умалять свой жар. Борис чувствовал голод и смутное беспокойство, причину которого он отгадал, как только выглянул в окошко и увидел белевший невдалеке склеп. Утреннее приключение мигом восстановилось в его памяти, и он тут же вспомнил свои страхи, однако решение об увольнении решил отложить — работа ему сильно нравилась — и непыльностью (хотя с этим пунктом бывалые сторожа могут поспорить), и тем фактом, что у него есть место, где можно перекантоваться, когда его проблемы потихоньку разрулятся в том городе, из которого он приехал.
Ну да ладно. День начался, и надо было что-то делать. Торчать ежедневно в душной сторожке совершенно Боре не импонировало, а посему он решил кинуть кости на речку с целью искупаться и порыбачить, что и привёл в исполнение.
Вечерние сумерки, окутавшие кладбище, внушали подуставшему, но довольному парню чувство далеко не восхищения и радости, однако, плюнув на самовнушение, он направился в сторожку, где приготовил наловленную рыбу, и увалился спать, предварительно рыбой же и поужинав.
Ночью он полупроснулся от какого-то странного звука… как будто шороха. Он приоткрыл глаза, и, как это часто бывает с дремлющими людьми, в его сознании перемешались звуки, которые он слышал в этот момент. Треск сверчка где-то рядом с ним превратился в треск пулемёта, и парень увидел себя в окопе, раненным и умирающим. К нему начал медленно двигаться светлый силуэт. «Медсестра», — мелькнуло у него в мыслях. Он уже было заснул снова, но тут же вспомнил, что нет никакой медсестры, сейчас нет никакой войны, и вообще, он лежит на кушетке в сторожке на кладбище, и людей тут быть не может.
Он резко открыл глаза и страх ударил его по всему телу, как электрический ток, когда он увидел в углу какой-то светлый силуэт. Некоторое время он напряжённо вглядывался, взмокнув от испуга, в силуэт, пытаясь себя убедить, что это всего лишь навсего его дождевик, который блестел из-за света луны. Борис протянул руку к светильнику, щёлкнул выключатель, и, вздохнув с облегчением, перевернулся на другой бок, не выключив, однако, свет.

3.

Утро преподнесло ему сюрприз. На столе стояла тарелка с несколькими бутербродами; лампа была выключена. На улице было пасмурно, мутное окно делало обстановку ещё более сумеречной, но, впрочем, вполне различимой. Парень с удивлением уставился на кушанье. Странно, но он абсолютно не помнил, как он встал ночью, выключил светильник и приготовил бутерброды. Списав всё на ночное волнение и на стресс из-за недавнего случая (к которому, впрочем, он относился уже как ко сну), Борис приготовил чай и стал с аппетитом поглощать закуску.
Запасы провизии у Бориса, конечно, были, но не так много, как ему хотелось, а деньги, которые он взял на крайний случай, надо было экономить.
— Добуду пищу в лесу… — сказал он себе, взяв корзинку и повернув стопы в сторону леса, чтобы набрать грибов.
Выйдя примерно в обеденное время (и выспавшись на удивление отлично), он пошёл в лес. Прогулка по спокойному месту, единственными звуками в котором были треск сучьев у него под ногами, да пение птиц, очень успокоили Бориса. Вечно нахмуренное из-за проблем лицо стало яснее, на душе стало лучше. Побродив около часа, он пошёл обратно.
— Странно, вроде бы лес должен был появиться уже сейчас… — пробормотал он, пройдя около полукилометра, как он думал, назад. Заглушая лёгкий страх, он просто прибавил шаг, но ни через десять минут, ни через полчаса, ни даже через час поля с кладбищем и реки невдалеке не появилось. Парнем овладела паника, но он взял себя в руки, и, одновременно матеря себя за свою самоуверенность, он сел на поваленное дерево.
В странном ступоре, в который он впал, прошло около часа, и Борис, вздрогнув, понял, что сумерки густеют, а значит, скоро начнётся ночь, и до утра он точно не выйдет, а тучи, которые лишь усугубляли темноту, пророчили ещё и небольшой ливень.
… Впоследствии парень с трудом вспоминал, как быстро шёл по лесу, попадал в болото и весь вымазался в тине, как спотыкался и разбивал руки, как вскрикивал от боли, когда сучья деревьев царапали его в темноте, но он не мог забыть чувства счастья и радости, когда увидел вдалеке за деревьями свет в окне своей сторожки. Первая его мысль была — прошлый сторож пришёл его проведать, но реальность была куда приятнее.
Собрав последние силы, он побежал к сторожке, и, входя, а точнее, вползая в неё, сильно удивился, увидев не сторожа, а какую-то девушку, которая готовила пищу в чисто убранном помещении.
— Что случилось? — с испугом спросила она парня, как старого знакомого, но тому было не до неё — он сильно вымотался и зверски проголодался, проведя в лесу почти десять часов. Девушка помогла ему добраться до стола, и Борис набросился на еду.
Утром он очнулся у себя на лежанке. Тело болело и ныло… Что-то вчера произошло… Да, он заблудился. Но что странно, теперешнее чувство сытости и удовольствия как-то не вязалось с его воспоминаниями. Борис с трудом сел, и, оглядев сторожку, не узнал её. Она была чисто выметена, половики — выбиты, а стекло — помыто — в сторожке было непривычно светло и уютно. На столе лежали остатки ужина, накрытые тарелками — было чем и позавтракать.
Парень с трудом вспоминал… Тут была какая-то девушка, которую он определённо знал. Когда он наворачивал еду, она с жалостью смотрела на него, подавала хлеб и советовала не торопиться. Потом… помогла ему лечь и выключила светильник. Странно.

4.

На дворе было утро — Боря удивился, подумав, что спал, наверно, сутки. Но нет — календарь на ноутбуке показывал сегодняшнее число. Ладно, надо делать обход. Разбитое тело со скрипом и стонами пошло осматривать свои владения, и Борис в который раз удивился, увидев, что все его царапины чисто вымыты и замазаны йодом.
Проходя мимо последнего ряда могил, он услышал оклик. Позади него, за забором кладбища, на дороге, стояла та самая девушка и приветливо махала ему рукой. Парень вскрикнул от приятного удивления, помахал в ответ и пригласил её в сторожку. Когда она обходила забор и Борис пошёл к ней, то краем глаза он заметил какую-то женщину среди оград, с удивлением и подозрительно на него смотревшую. «Действительно, негоже на кладбище радость показывать», — мелькнула у него мысль.
— Кто вы? Мы знакомы? — задал он вопрос высокой, как и он сам, худощавой девушке в светлом длинном платье-сарафане, направляясь вместе с ней к сторожке.
— Ну да, а ты меня не помнишь? Я — Катя, — девушка с удивлением посмотрела на Бориса, но тот, к своему стыду, не смог вспомнить, где видел её в последний раз, и даже немного испугался, подумав, что она его с кем-то путает — чистенькая опрятная девушка ему сразу понравилась.
— Извини…
— Борь, да ты чего? Ну ладно, потом, может, вспомнишь, — она казалась такой же беззаботной, — мне сказали просто, что тебя в сторожке нет, вот и решила проверить и сюрприз сделать, мало ли чего.
У Бориса мелькнуло в мыслях, что в небольшом полупосёлке-полугороде просто нет нормальных парней, и Кате просто захотелось с ним познакомится, и её удивление тому, что Борис её «не помнит» — не более чем уловка, которая, однако, парню очень понравилась, ибо перспектива коротать вечера одному в течении почти месяца его совсем не радовала.
Они зашли в сторожку, Борис сел на кушетку и между молодыми людьми завязался разговор. Он общался с девушкой, как будто и правда давно знает её, да и вообще она казалась ему знакомой. Весёлая, спокойная, она не была похожа ни на одну из тех тёлок, которых он знал до этого.
Месяц, который ему следовало провести в захолустье, проходил незаметно за беседами, дневными прогулками с девушкой, которая стала на тот момент одним из самых близких ему людей. Всё чаще она готовила ему поесть, и на вопросы об источниках провианта загадочно молчала.
Далее в их жизни ничего сравнительно интересного не происходило, разве что Борис с каждым днём убеждался, что девушка нравится ему всё больше и больше, и он всё больше хочет, чтобы она уехала с ним, когда его проблемы, наконец, решатся. Его, правда, немного беспокоило то, что в деревне к нему относились с некоторым подозрением, а когда он вскользь сказал об этом Кате — та нахмурилась и замолчала.

5.

Прошло уже несколько дней с того момента, как Борис вернулся в свою питерскую квартиру и привёз с собой Катю. Казалось бы, ему можно только позавидовать, но самого парня терзали какие-то сомнения. На новой работе, на которую он устроился, на него смотрели как-то косо, начальник интересовался, не болен ли Борис, и последний эти вопросы относил на своё постоянно приподнятое настроение — мало ли, думают, что наркотики или чё.
Борис улыбнулся, когда вспомнил один случай, который произошёл с ним и Катей. Привыкшая к минимуму людей и вольной жизни, она очень стеснялась немногочисленных друзей своего парня, и как-то раз даже спряталась в ванной, что сильно удивило и рассмешило Бориса и позабавило его друзей. А в другой раз… да что там, у неё всегда находилась причина уйти, отойти или не выходить из комнаты. Прошла уже неделя, а его девушку из его друзей так никто и не видел
Постепенно друзья стали отдаляться от Бориса, но это его мало волновало. Прошло 3 дня, когда случилось страшное…

6.

В тот день Борис как всегда был на работе и ковырялся в компьютере. Вдруг перед глазами у него появились тёмные круги, ноги подкосились, и он упал на стул, чувствуя, что проваливается куда-то, а стул под ним падает.
… Мигом, как ему показалось, открыв глаза, он увидел, что он вовсе не на работе, а в больнице — такой потолок и стены могли быть только там.
— Ну что ж Вы, молодой человек, так себя доводите? — раздался слева от Бориса голос пожилого врача.
— Чего? — Борис не понимал, что он и где он.
— Вы в больнице, у вас был голодный обморок.
— Да вы что, — парень нервно рассмеялся, вспомнив кушанья, которые ему каждый день варила его подруга, — «Кстати, не забыть бы ей позвонить» — продолжил он мысленно, — Я прекрасно ем каждый день!
— Да? А по Вам не скажешь, — доктор показал Борису зеркало, что заставило того закричать от ужаса, так как от его энергичного, молодецкого лица остались только затянутые кожей скулы, кое-где жёлтые. Он протянул руки к зеркалу, и снова испугался, увидев свои иссохшие руки, похожие больше на сухие ветви дерева.
— Да-а-а, да-а-а… — сказал врач, — Придётся Вам тут немного полежать.
— А позвонить? Домой? -, «Катя-то дома одна» — мелькнуло у него в мыслях.
— Возьмите, у вас телефон с собой был.
Борис набрал номер… и после шестнадцатого гудка повесил трубку.
Сутки, которые ему полагалось провести в больнице, были для него пыткой, но не меньшей пыткой врач назвал случай такого истощения организма.
«Но как так?», — думал он ночью, слушая мерное тиканье настенных часов, — «Я же бреюсь каждый день, смотря в зеркало, всё нормально у меня было!». Он вспомнил полузабытый случай в сторожке возле кладбища, когда на столе откуда не возьмись появились бутерброды, которые он, судя по всему, приготовил в полусонном состоянии. «Наверно, и сейчас что-то такое было» — утешал он себя, хотя никак не мог понять, как можно ТАК истощиться за ночь.
Когда его, наконец, выписали, он рванул домой. По пути ему позвонил последний друг, который у него остался и напросился к нему домой, чтобы узнать, как дела у его захворавшего приятеля. Борис дал добро и до квартиры они добрались практически одновременно.
Борис запыхался, когда, наконец, добежал до третьего этажа девятиэтажки. Быстро отворив дверь, он вбежал в квартиру:
— Катя? Катя!
Абсолютная тишина. В квартиру через незапертую дверь осторожно вошёл его друг, подозрительно осматриваясь. Первое, на что попал его взгляд — зеркало в прихожей.
— Слушай, давно тебя хотел спросить — ты сейчас вроде как нормально выглядишь, — скажи, а нахрена ты его замазал?
— А? Что замазал?
— Зеркало, — собеседник ткнул в замазанное грязью зеркало. Борис подошёл к нему и поскрёб его ногтем.
— Это не я, это Катя, наверно, хотя зачем ей это…
— Слушай, мы когда к тебе ещё раньше приходили, у тебя эта шняга тут была. У тебя везде так, ты что, не замечал?
— Нет…
— Может, нет никакой девушки?
— Есть, — большие из-за худобы глаза Бориса умоляюще уставились на друга, — Есть!
— Ну, ищи… — махнул рукой и пошёл на кухню друг, — У тебя тут походу мышь в холодильнике повесилась!
— Хрен с ней… — шокированный Борис прошёл в зал и сел на диван.
— Ты хоть вещи её покажи!
Борис со злобой встал и прошёл к шкафу. Там был чемодан с вещами Кати, с которыми она приехала. Его друг с любопытством смотрел на действия парня. Открыв чемодан, оба застыли — Борис от ужаса, его друг — от удивления. В чемодане, кроме перепачканной тиной одежды Бориса, в которой он заблудился в лесу, не было ничего.
— Ладно, я пошёл, — его последний друг бросил его в самый нужный момент, ретировавшись куда подальше.

7.

В эту ночь Борис не спал, да и не пытался. Он понял всё. Нет никакой девушки. И никогда не было. Он вспомнил удивление женщины на кладбище, смешанное со страхом, когда он впервые увидел Катю при свете дня — ведь она её не видела, и для неё парень был просто помешавшимся. Вот и неприязнь окружавших его в деревне людей. Но кто она такая?
В памяти парня, как воздушный пузырёк из воды, всплыл случай со склепом. Да… утонувшую девушку звали Екатериной. С ужасом парень вспомнил совсем недавно оброненные ею слова: «Ещё немного, и мы будем вместе…».