Альтруисты

Лида - добрая девушка, об этом знают все знакомые и знакомые знакомых, а также все бомжи в округе. Люди, знающие о качествах Лиды, ценят их, уважают и, что уж молчать, пользуются ими по чем зря. Вот и сегодня Лида возвращалась с работы поздним вечером. Почти каждый день она работала сверхурочно, поэтому и возвращалась так поздно. Есть хотелось нещадно, из-за постоянных сверхурочных часов, девушка очень мало спала, а нормально поесть удавалось только ночью после работы. И вот, уставшая и голодная, но нисколько этим не огорченная Лида, решила сократить путь через грязную подворотню. Она совсем не боялась ходить столь рискованными путями, так как знала, что подобных мест люди больше опасаются, чем наталкиваются в них на неприятности. С дороги позади доносился шум проезжающих машин, выла сирена, а по самому переулку гуляло эхо от цокота Лидиных каблуков. Когда, девушка прошла большую половину подворотни, все эти звуки резко прервал грохот, который заставил ее отпрыгнуть в сторону на приличное расстояние. В паре метров от маршрута Лиды располагался мусорный контейнер, в который по пояс был погружен человек в лохмотьях. Почувствовав на себе взгляд Лиды он медленно выпрямился и посмотрел на нее в упор, так же, как и она смотрела на него. В свете фонаря этот человек выглядел как типичный бездомный. Бездомный, злоупотребляющий алкоголем. Красное распухшее лицо, глаз практически не видно, спутавшаяся борода и пальто, видавшее лучшие времена. Будь вы тогда в той подворотне вы бы как можно скорее пошли бы дальше. Любой нормальный человек пошел бы дальше, но не Лида. Она решительно направилась в сторону бомжа и вежливым твердым голосом заговорила. - Здравствуйте! Наверное, вы голодны, раз вам приходится... - она немного замялась, - делать такое.. - нашла выход из неловкого положения Лида. Бомж на слова Лиды никак не отреагировал, только продолжал пялиться на нее, без какого-либо выражения. - Слушайте, я же вижу, как вы голодны, я и сама сильно есть хочу, так что мы можем пойти ко мне домой и поужинать, мама как раз запекла курицу и...- продолжала свой монолог Лида. Вы, наверное сочтете это безумием, но она не была сумасшедшей, совсем нет. Да и бомжей она не часто приглашала к себе домой. Так, было пару раз, женщина, которой негде было переночевать и такой же голодный дед. Однако ни один из визитеров не причинил Лиде вреда, даже все вещи оставались на своих местах. Внезапно бездомный пошатнулся, по его телу будто прошла судорога, затем он начал кивать, кивок за кивком, он и не думал останавливаться. Но Лиде это странным не показалось, этого она и ждала. Не побрезговав, она взяла старика под руку и повела в сторону дома, тараторив при этом без умолку. -Лидка! Совсем сбрендила? - злобно прошипела Мария Федоровна, мать вышеупомянутой Лидии, - я тебе что по этому поводу говорила? - продолжала женщина, косо поглядывая на сидящего на кухне бездомного. -Ну мам, ну, - миролюбиво начала девушка,- он же старый, голодный, тебе что, таких не жалко совсем? -Вот долбанут тебя по голове чем-нибудь и ограбят, будешь знать! - не унималась женщина. -Мам, это последний раз, вот честно, клянусь тебе, - матери Лиды ничего не оставалось, как сдаться, впрочем как и всегда. Она вообще не понимала в кого Лидия пошла такой убийственно добродушной, сама то Мария Федоровна точно дочь такой не воспитывала, и уж тем более не в отца, которого Лида никогда не видела. Милосердие в Лиде воспиталось как-то стихийно. "Ну что ж, наверное это к лучшему", про себя подумала Мария Федоровна и пошла вслед за дочерью на кухню, принимать гостя, при этом стараясь не наступить на маячивших под ногами кошек, которых собственно говоря было шесть. -Ну, как вам моя стряпня? - устало спросила женщина, поглощавшего курицу бомжа. Бомж, опять же, никак не отреагировал. Он только жадно хватал руками и проглатывал то, что лежало на тарелке, не удосужившись при этом воспользоваться, так любезно предоставленной ему вилкой. Еда запуталась у него в бороде, падала на пол, но он тут же подбирал ее и отправлял в рот. Женщина с гримасой брезгливости покосилась на дочь, но та лишь пожала плечами. - По-моему, он немой, - шепнула Лида матери, начинающей терять терпение. -Кажется, твоему гостю пора идти,- громко сказала Мария Федоровна, когда тарелка опустела. Бомж продолжал тупо смотреть на пустую тарелку, не поднимая головы. -Ну мам, не гони ты человека, сейчас чаю налью, с тортом! -Лида, какой торт? Какой торт, я тебя спрашиваю? - шипела Мария Федоровна, но Лида уже отрезала кусок. Когда сладкое кондитерское изделия предстало на тарелке перед бездомным во всей своей красе, он не раздумывая схватил его, опять же руками, и полностью проглотил. На это Лида только улыбнулась, а Мария Федоровна закатила глаза. Посидев в молчании пару секунд, ничего не выражавшее лицо бомжа приобрело гримасу отвращения. Он начал издавать звуки, похожие на те, что звучат при рвотных позывах. Собственно случилось, то чего все и ожидали. Бездомного вырвало прямо на стол. Мерзкая каша из кусочков курицы, торта и желудочного сока растекалась по столу и капала на пол. - Пошел. Вон. - по слогам проговорила Мария Федоровна. Она не кричала, что было плохим знаком. Лида испуганно втянула голову в плечи. - Впустила его в свой дом. Накормила, - начала повышать голос мать Лиды. - Мам, я сейчас все уберу... - Лида! Да посмотри ты на него! Он же явно сумасшедший! Вот где ты его нашла? Скажи мне! - Я шла там..в переулке, а он... в мусорке... - В мусорке? В мусорке! - сложившаяся ситуация злила женщину все больше и больше, она была зла на, заблевавшего ей всю кухню бомжа, на, так некстати, милосердную дочь, да даже на себя, за то, что не воспитала ее как положено. Тут, на Лиду накатила такая же злость. Злость на мать, за то, что последняя никогда ее не понимала, а только мирилось с характером дочери. - Прекрати! Я - взрослый человек и буду поступать так, как считаю нужным! - Не смей повышать на меня голос, - предупреждающе сказала женщина. - Порой мне кажется, что ты вообще не моя мать, - с усмешкой сказала Лида и через секунду после этого в кухне раздался звонкий звук от шлепка. Получить пощечину от матери было для Лиды неожиданным. Настолько неожиданным, что она не успела ни разозлиться, ни обидеться. - Чтобы его здесь не было, когда я приду, - напоследок сказала Мария Федоровна удаляясь в свою комнату, а после оставляя за собой лишь звук закрывающейся входной двери. Бомж все это время тихо сидел за столом, и даже ни разу не взглянул на Лиду, или на ее мать, или хоть куда-нибудь. Лида, как и бомж без какого-либо выражения лица, молча опустилась на стул напротив бездомного. Тем временем, бездомный начал к чему-то принюхиваться, он встал из-за стола и жутко хромая направился к холодильнику. Постояв несколько секунд у сего предмета быта, он открыл дверцу холодильника. Затем, он протянул руку и достал из холодильника пакет с сырым суповым набором. Там же, не закрывая дверцу, бомж неуклюже присел на пол и, разорвав пакет, начал жадно поглощать его содержимое. Кровь от говяжьей печени стекала из уголков его рта. Ничего не говоря, Лида с открытым ртом сидела и наблюдала за открывшейся ее взгляду картиной. Когда бомж закончил с немалыми кусками сырого мяса, Лида встала, подошла к нему и присела на корточки. - Что ж вы торопились так, я бы хоть пожарила что ли, - тихо сказала она и улыбнулась. Бомж смотрел не на Лиду, а куда-то вдаль, сквозь нее. Он попытался изобразить какое-то подобие улыбки. Губы его растянулись чуть ли не от уха до уха, глаза при этом ничего не выражали. Улыбка эта вышла жутковатой, еще бы, кровавый рот, плюс куски сырого мяса, застрявшие между гнилых зубов. Но Лида была ей очень рада, хоть какое-то проявление эмоций. - Вам действительно уже пора, скоро мама придет, а я итак ее уже расстроила. Хорошо хоть, съеду скоро, только она еще не знает , - заметно повеселев сказала Лида и потерла красную щеку. Бомж перевел взгляд на ее щеку, при этом его взгляд стал почти осмысленным, он протянул грязные пальцы к щеке Лиды, но трогать не стал. Вместо этого он неуклюже поднялся, хромая и сильно шатаясь из стороны в сторону пошел к входной двери. Незаметно для себя самой Лида осталась одна в квартире. Ей так и не удалось поспать, ночь она провела за оттеранием успевшей засохнуть блевотины от пола и стола. Мария Федоровна возвращалась домой с приподнятым духом, ночь она провела у старой знакомой. Они поговорили о том о сем и пропустили по рюмашке крепкого. Было почти шесть утра, но Мария Федоровна все же решила вернуться домой и пойти на работу оттуда, предварительно поговорив с дочерью. Женщина повернула за угол, мысленно прокручивая заранее приготовленную речь, когда, ковыляя, ей перегродил путь вчерашний бомж, которого Лида притащила домой. Признаться, Мария Федоровна была не на шутку напугана. И, когда она уже была готова высказать сему индивиду все, что она о нем думала, он широко открыл рот и оттуда сгустками начала вываливаться противная темно-красная слизь. Бомж двинулся на нее, и, когда она уже была готова закричать, проявил чудеса прыткости, и в несколько больших шагов оказался прямо возле нее. Когда Лида, снова довольно поздно, пришла домой, Мария Федоровна уже была там. То, что мать ведет себя странно Лида заметила стразу. Окончательно и полностью убедиться в этом помогла улыбка матери от уха до уха, демонстрирующая все 32, или сколько там, зуба. Глаза, как и ожидалось ничего не выражали, от этого лицо становилось более безумным. Увидев Лиду, Мария Федоровна заковыляла к ней так, будто тело не принадлежало ей, будто кто-то огромный сверху дергал за ниточки, управляя таким образом ее телом. Лида не выдержала, она бросилась в ванную и закрылась там. Лида пыталась достучаться до разума матери, звала ее, но Лиде никто не отвечал, был слышен только скрежет ногтей по деревянной поверхности двери, отделявшей Лиду от ужаса в теле матери. Цифры на мобильном телефоне говорили о том, что уже утро, что солнечный свет заливает комнаты из окон. Лида не спала вторую ночь подряд, она плохо сооброжала, а реальность воспринималась ей как в тумане. Вооружиться было нечем, кроме как полотенцем или тюбиком шампуня, поэтому Лида, с пустыми руками, осторожно открыла дверь ванной. Кроме двух кошек, в коридоре никого не было. Лида тихо прошла в сторону кухни - никого. В комнатах также пусто. Комната ее матери - самая темная, одна из комнат, находящихся на противоположной стороне от солнечной. Окна закрывают тяжелые шторы, что погружает спальню в еще больший мрак. Есть в этой комнате одно место, которого Лида боялась еще в детстве, но данная ситуация заставляет детский страх вернуться. Это место за шкафом, а точнее, между шкафом и стеной. Лида тихо проходит по комнате и осторожно заглядывает в это страшное место, и какое же облегчение она испытывает, увидев голую стену. Но вдруг у нее появляется желание заглянуть под кровать. Мимолетное желание, она почти уверена, что никого там не найдет, ей это нужно просто для того, чтобы быть в полном спокойствии. Вот, она встает на четвереньки, наклоняет голову и приподнимает край покрывала. Лицо матери прямо напротив лица Лиды растягивается в, ставшей уже фирменной, безумной улыбке. Спустя мгновение Лида отскакивает от кровати и бежит на кухню, где, как ей почему-то кажется самое безопасное место. Мария Федоровна, или то, что овладело ее телом неуклюже следует за Лидой на кухню. Лида ждет нападения,хоть чего-то, только бы не ждать. Но нападения не происходит, не происходит вообще ничего. Но вдруг, Мария Федоровна поворачивает голову к холодильнику. Девушка смутно догадывается о намерениях того, что захватило тело ее матери. Лида проходит к холодильнику, открывает его и вытаскивает ветчину, срывает пленку и боязливо протягивет телу. Тело хватает ветчину, девушка отдергивает руку. Вот, ветчины уже нет и тело все так же улыбается Лиде, одной ветчины не достаточно. Тело разворачивается и уползает назад, под кровать. "Не так уж это и страшно", подумалось девушке. Лиду приводит в чувства звонок в дверь, это пришла Анджелка, подруга по работе. Ее приход означал одно, Анджеле что-то нужно. Лида почти не слышит рассказа о противном муже подруги и о том, что ей нужно какое-то время где-то пожить и подумать. В голове у Лиды только одна мысль "купить побольше мяса, много сырого мяса". Она лишь просит подругу не шуметь и не заходить в комнату матери, так как последняя приболела. Плотно закрыв дверь в комнату матери, Лида отлучается не больше, чем на пятнадцать минут, чтобы купить мяса. Анджела - наглая красивая девушка, она уверена в себе и не разменивается по мелочам. Манипулировать людьми для нее в порядке вещей. Она сидит на диване, закинув ноги на журнальный столик и громко смеется, тихо рассказывая кому-то по телефону о ссоре с мужем и подруге-простушке, которой всегда можно воспользоваться в случае чего. После этого, она замечает в дверном проеме тетю Машу, Лидину маму. Похоже, что женщина слышала весь разговор, вот неудобное положение! Однако, Лида упомянула о болезни матери перед уходом, а тетя Маша выглядела неважно. -Теть Маш, вам плохо? Может скорую вызвать? - спросила Анджела. Тело мучительно медленно приближалось к девушке, ей стало страшно, она попятилось. В одно мгновение тетя Маша оказалась прямо напротив Анджелы. Руки женщины вцепились в плечи девушки мертвой хваткой, Анджела успела закричать. Когда Лида услыашала короткий визг , она уже была на пороге квартиры, не разуваясь, Лида побежала на крик. Она увидела свою мать державшую Анджелу за плечи и отрывавшую зубами от шеи девушки кусок мышцы. Анджела билась в судорогах, а из ее рта обильно лилась кровь. Лида в ужасе подбежала к матери и попыталась оттащить ее от жертвы, но тело матери отбросило Лиду к шкафу со стеклянными полками. Стеклянные полки разлетелись осколками, посуда падала на пол и разбивалась. Пока Лида приходила в себя, тело Марии Федоровны обгладало левую часть лица Анджелы и разорвало ей брюшину, при этом девушка была вроде как живой. Лиде показалось, что она слышала слабые стоны. Тело времени даром не теряло, а вырывало внутренности из их естественного местоположения и жадно пожирало. Лида кое-как пробежала мимо сего действа на кухню в поисках защиты. Ей и в голову не пришло убегать из дома, ведь она принесла это зло в дом, она и покончит с ним. Наконец-то Лида нашла то, что искала, а именно маленький топорик для разделывания мяса. Бегом девушка направилась в гостиную. Тело стояло на четвереньках возле изувеченного трупа. Оно так резко повернуло голову с все той же безумной улыбкой в сторону Лида, что девушка вздрогнула всем телом. Когда же тело, уже не на четвереньках, а передвигаясь на ладонях и ступнях, с невероятной скоростью направилось к Лиде, от былой решимости не осталось и следа. Однако ей хватило сил для того, чтобы занести руку для удара и собственно ударить тело острием топара в лоб. Топорик засел глубоко, он дошел до места между глаз, чтобы вытащить его у Лиды уже не нашлось сил. Кровь хлынула из образовавшейся дыры буквально водопадом. Тело отшатнулось, но оно продолжало смотреть на Лиду, гримаса улыбки медленно сползала с лица, на замену ей приходила гримаса гнева. Изо рта тела полилась густая темно-красная, почти черная, жидкость. Внезапно, тело встало на ноги, выпрямилось и прыгнуло в сторону Лиды. Саша - добрый парень, об этом знают все знакомые и знакомые знакомых, а также все бомжи в округе. Люди, знающие о качествах Саши, ценят их, уважают и, что уж молчать, пользуются ими по чем зря. Саша уезжал на месяц в командировку, чтобы заработать на свадьбу. Вообще-то они с его невестой никому ничего не сказали. Просто они решили использовать эффект неожиданности. Сашина девушка вот уже третий день не отвечала на звонки, ее мама и подруга, кстати говоря, тоже. На работе никто ничего не знал. Саша открыл дверь квартиры своими ключами, разулся и прошел вглубь. Еще на пороге он почувствовал резкий запах. В коридоре то там, то здесь валялись трупики убитых кошек. Александру было не по себе, а когда он заглянул в гостиную, то еле сдержал себя от того, чтобы не вырвать. Два разлагающихся трупа, это вам не бабочки в саду эдема. Но самое интересное ждало его впереди, на порог одной из комнат вышла его невеста. Увидев Сашу, Лида заковыляла к нему так, будто тело не принадлежало ей, будто кто-то огромный сверху дергал за ниточки, управляя таким образом ее телом. При всем при этом, тело явно было настроено дружелюбно, об этом говорила широкая улыбка на лице Лиды, с застрявшими между зубами кусочками сырого мяса не первой свежести. И хотя глаза ничего не выражали, Саша был рад этой улыбке. Ведь он любит Лиду, и он будет любить ее и принимать такой, какая она есть, даже, если она душевно больна, в память о той Лиде, которую он знал. "Купить мяса и большие черные пакеты для мусора", подумалось Саше.